а эту ляпоту мне папа подарил на 8-ое

угадайте что за цветок?

---

Сегодня в 7.30 приперлась домой. Была на ДР у одноклассника бывшего….

Как попала туда? Встречалась с Лерой, и подошел Ваня ( именинник). Ну и как бы между прочим пригласил на ДР… я и согласилась.

Сначала посидели в ресторане. Как-то грустно было. Собирались потом на дискарь поехать. При выходе из ресторана решили поехать к одному из парней на работу(свободные кв метры). Поехали в центр. Пошли скупаться, в переходе наткнулись на автомат где нужно доставать игрушки. Мужчины как дети. Отлипли только когда не осталось монет по 50 коп. А еще я долго, внутренне, ржала когда парни стояли у витрины и выбирали какая обувка лучше, минут 20…. Брееееед.

Скупились, пришли. Ничего так км.м . салон красоты.

Потом играли в «показуху», после литра водки….хм…мя ржал опять. Ибо все возомнили себя великими мастерами пантомимы. Не то что бы я-суппер игрок. Но опыт 3-х лет по-моему не фити-мити. Больше всего порадовало всех слово «гламур». Парень что показывал уже и матерился, и кофту на себе рвал и резинку с волос срывал (кста о волосах, не волосы а грива у него. Ухоженная)

Часам к 3-м завалились спать. В энный раз убедилась что не могу спать с человеком на одной кровати если не обнимаю его. Поэтому в 5 подорвалась и сидела до 6-30 на компьютерном стуле и резалась в пасьянс с мобильным. А потом доставала всех вопросом «чего ты такой смурной?» (потому что выпила только два бокала вина, а они все время водку жра квасили)

А теперь сижу дома с дилеммой, идти спать или не идти? хз

---

от Шмут))) кажись что-то такое уже было...

1.Отмечаетесь в комментариях,а я вам даю ЦВЕТ.

2. Вы пишете на своем дайрике 4 ассоциации с этим цветом, а именно:

а) связанную с детством;

б) связанную с чувством;

в) связанную с природой;

г) связанную с чем/кем угодно





у меня-голубой



1. у меня свитер был, голубенький, с слоником…и я в нем чуть не утонула…

2. что-то холодно прекрасное…отстраненность…

3. небо, я очень люблю на него смотреть. А еще шишечки на елке…знаете такие голубенькие. А если потереть становятся зелеными

4. комп…и исходящее от экрана сияние)))

---

Звоню вчера старосте(хотя я бы ее охарактеризировала другим словом на «С»). Спрашиваю, будут ли сегодня занятия. Она-да, конечно. Ладно, одна пара, англ поеду, так и быть. приезжаю. Стою под кабинетом, уже звонок прозвенел. Никого нет. Звоню Юле, она мне сообщает что англичанка сказала не приезжать сегодня.

Ну что вам сказать, стены универа теперь в подробностях знают всю родословную моей «С», откуда она появилась, и куда ей нужно идти.

Чего так? А того, что староста наша в моей группе по англ…

---

ха.....

нашла сообщество борцов с Яоем.....прониклась......столько ненависти...нда....еще б столько же мозгов, и все...можно к динозаврам по интелекту приравнивать))))

---

с прошедшим нас всех, любимых

---

что я узнала

Сегодня 15 лет со дня начала показа Муньки(она же Сейлор Мун)

поздравляю себя, любимую...

много у меня с ней связано, хорошего и плохого ...

бум помнить только хорошее

---

и еще одна песня....понравилась безумно

Белый снег, как белый плен.

Смерть, как пес, лежит у ног.

Ты один на всей Земле,

Сам себе и враг и Бог.



И куда теперь идти?

И кому теперь служить?

От развилки два пути:

Справа - честь, а слева - жизнь.



Кровью сталь клинка согрета.

Господи, за что мне это?!

Все забрал, всего лишил.

Душу вынул, боль вложил.



То ли плаха, то ли храм,

То ли ангел, то ли бес.

Если мир летит к чертям,

Совесть - самый тяжкий крест.



Снег в глаза, свинец в висок.

Доползти бы, дотерпеть!

Видно нет иных дорог,

Прямо - долг, и там же - смерть.



В сердце ни тепла, ни света.

Господи, прости мне это! Все возьми!

Оставь на век

Только этот белый снег...





Стихи: Илья Епищев

Исполнитель: Феликс Ильиных

---

песня про меня)))

Одиночество - это всё, что есть,

И людей вокруг, вроде бы не счесть,

И хороший мой, вот уж столько лет,

Вроде бы со мной, и как будто нет.



К одиночеству, привыкаю я,

Рядом с ним всегда верная тоска,

Эти две сестры, их вернее нет,

Я нужнее им, чем весь белый свет.

Я сыта тобой одиночество,

Уходи домой, не морочь меня,

Уходи сейчас, всё своё возьми,

И не трожь меня, писем не пиши.

Писем не пиши...



Встану у окна, за окном вода,

Снова закурю, вспомню, что нельзя,

И придёт тоска, скажет: "Не боись,

Хочешь, ты кури, только не стыдись".

"Потому что нет, рядом никого",

Тихо прошипит одиночество,

Сядем мы втроем слушать шум дождя,

Ветер запоёт, зашумит листва.



Я сыта тобой одиночество,

Уходи домой, не морочь меня,

Уходи сейчас, всё своё возьми,

И не трожь меня, писем не пиши.

Я сыта тобой одиночество,

Уходи домой, не морочь меня,

Уходи сейчас, всё своё возьми,

И не трожь меня, писем не пиши.

Писем не пиши...

Я сыта тобой одиночество,

Уходи домой, не морочь меня,

Уходи сейчас, всё своё возьми,

И не трожь меня, писем не пиши.

Я сыта тобой одиночество,

Уходи домой, не морочь меня,

Уходи сейчас, всё своё возьми,

И не трожь меня, писем не пиши.

Писем не пиши...

---

люди, которые человеки, подскажите укр. исполнителей, в том же направлении что и Мельница!!!!!!!!!!!

@темы: позвольтье вопросить

---

Город-храм

Богам-богиням могут прийти помолится все. Жертву каждого они примут…

-А что вы обычно жертвуете? Я…я слышала что люди приносят себя в жертву…

-Приносят, -кивнул ее спутник- но вовсе не так, как подразумевают твои соотечественники. То, что ты пришел- уже часть жертвы, ты даровал Богам-богиням свое время. Можешь остаться, помочь в храме-ты даруешь еще своего времени и труда. Ну а кто хочет-дарует свой дар. Прости за тавтологию. В каждом храме есть своеобразная арена. Человек может выйти на нее и принести свой дар: сплясать, спеть, просто вознести молитву. Человек излучает огромное количество энергии в такие моменты…так мы служим нашим Богам…

-а что если никто не захочет приходить, дарить?

-Боги-богини уйдут… тот дар, что отдается без желания им не надобен. Все должно идти от чистого сердца- иначе не имеет смысла.

---

Они просто разговаривают...?? :)

---

я заболела, так что не скоро появлюсь...хех...ща попустило немного но чую не на долго(((

---

Gudrun Ylgur

Я хотел убить её. Я сидел в засаде у водопоя уже несколько часов; почти совсем стемнело, а она всё не появлялась...



Меня звали Лоэхра, и я служил гончим псом, главным гончим псом королевства, уже двадцать семь лет. Я был одинок; на свете жило только два существа, которых я, наверное, любил. Один был мой принц - восемнадцатилетний королевич, мальчишка, щенок с длинными, светлыми, почти женскими глазами... я мог бы умереть за него. Я готов был перегрызть за него глотку любому, с того самого дня, как он родился, потому что знал, что для меня отныне существовала цель - служить этому ребёнку так, чтобы, возмужав, он стал настоящим мужчиной и настоящим королём; а что может быть доблестнее для гончего пса, чем преданность хозяину и забота о нём?..



Но настолько же предан я был маленькой девочке, младшей дочке мельника из небольшой деревни. У неё были пронзительно-синие, васильковые глаза, такие же, как и у матери; той, что умерла, истаяв, словно свечка, вскоре после родов. Я приезжал в деревню несколько раз в месяц, привозил ей и её старшей сестре подарки из столицы, пожимал худую руку мельника, иногда оставался на ночь, и тогда наутро, едва вставало солнце, мы шли в лес; я учил её видеть звериные следы на земле и птичьи гнёзда в кронах деревьев, я поил её родниковой водой, а она плела венки и надевала на мою седую голову... Потому что её отцом был не мельник. Её отцом был я. Но я надеялся, что она никогда об этом не узнает.



Всех остальных людей я не любил, более того, презирал; мне было скучно с ними, душно от их взглядов и голосов; поэтому я не мог подолгу оставаться во дворце. Моей жизнью был лес. Я забывал обо всём на свете, идя по следам оленя или кабана; как бы я хотел, чтобы мой принц, мой мальчик понимал это! Но он разделял мой восторг, только когда тот же олень или кабан тяжело оседал на землю, хрипя и пятная кровью траву, а мы, гончие псы, устало подымались с колен подле добычи и утирали пот со лба и кровь с губ.



Так было, и принц говорил, что псы, вытатуированные на моих предплечьях, - талисманы удачной охоты; так было - пока не появилась она.



Сначала кто-то мельком увидел в одном из южных лесов золотистую лань. Потом лань заметили ближе к столице; однажды двое молодых гончих псов пришли ко мне с лихорадочным блеском в глазах и заявили, что видели её.



- Только это не лань, вернее, не совсем лань, - сказал один из них. - Посмотри лучше на неё сам, мастер Лоэхра; пойдём с нами нынче вечером, мы знаем, где её водопой.



За час до заката мы были на месте; я сидел на дереве, а двое молодцов на земле за кустами, росшими вдоль тропинки. Там, где тропинка кончалась, у самой воды, на мягкой сизоватой глине чётко отпечатались следы острых копытец.



Когда солнце почти село, из полумрака между деревьями, куда уходила тропа, послышался шорох, и через несколько мгновений показалась она. У меня перехватило дыхание, и я крепче вцепился в сук, на котором сидел. Шерсть лани действительно отливала то ли тусклым золотом, то ли светлой бронзой, но вместо шеи и головы на её плечах возвышалось женское тело, примерно по пояс. Каким-то непостижимым образом гладкая шкура переходила чуть ниже талии в медового цвета кожу; я даже чувствовал, какая она гладкая и шелковистая. Пышные пепельные кудри спускались до середины спины, обрамляя необыкновенное лицо - широкоскулое, с чуть вздёрнутым носом и пухлыми губами; раскосые, удлинённые к вискам глаза были, видимо, светлые. На ней не было ничего, кроме золотого тяжёлого оплечья из тонких ажурных пластинок.



Женщина-лань подошла к воде, цокнула копытами, склонилась и, зачерпнув обеими руками воду, плеснула ей себе в лицо. Её негромкий смех заставил меня вздрогнуть. Она жадно пила и плескалась в ручье, капли воды блестели в завитках её кудрей; она прогибалась в пояснице, вытягивая прекрасные руки, и золотое ожерелье приподнималось на полной смуглой груди; а я сидел на дереве, пытаясь не дышать, и никогда, никогда в жизни не чувствовал себя так глупо. Двоим, что лежали на земле, было, наверное, не лучше.



Она вышла из ручья, отряхнулась, ещё раз чему-то рассмеялась и ускакала. Когда кругом наступила тишина, я полез вниз. Молодые псы поднялись с травы; лица у обоих были разрумянившиеся и немного смущённые.



- Спасибо, что показали её мне, - буркнул я. Один затряс головой, очевидно, как и я, не находя слов, а другой пробормотал:



- Сегодня она ещё краше, чем вчера:



Всю дорогу домой мы не промолвили ни слова; оказавшись в городе, молодые псы распрощались со мной и быстро скрылись. Я знал, что каждый пошёл к женщине. Не мог не пойти.



А я - я пошёл домой, выпил крепкого вина и отправился во дворец рассказать обо всём принцу. Он слушал меня, затаив дыхание; потом забегал по комнате, кусая губы и, наконец, заговорил:



- Слушай, Лоэхра, я хочу её видеть... Нет, я не просто хочу её видеть, я хочу, чтобы она была моей! Чтобы она была здесь и моя! Лоэхра, Лоэхра, ты устроишь охоту, правда? Устроишь прямо завтра! Она нужна мне!



Я даже забеспокоился, до того он разволновался; но через несколько минут принц взял себя в руки, спокойно повторил указания насчёт завтрашней охоты, попрощался и ушёл. У меня было время до рассвета, и тогда я последовал примеру своих подчинённых. Многим женщинам почему-то нравилось, что я немолод; их привлекала моя потемневшая кожа, жёсткая грива седых волос и переплетение татуировки на руках. Ни у кого в королевстве ни было подобных татуировок. Я уже не был гибок, словно лесной кот, как когда-то в молодости, но стал тяжёл и всё же мягок в движении, подобно тигру. И, право же, я не знал ни одного из молодых воинов, кто был бы способен справиться со мной.



Я ушёл от неё, когда небо начало светлеть; а через полчаса после рассвета гончие псы уже были в лесу. Мы быстро нашли совсем свежий след; её запах был сильным и немного мятным. Утро обещало быть прекрасным, охота складывалась как нельзя лучше, и мой принц со свитой уже ждали, когда же мы выгоним её на поляну, на которой десятеро охотников были готовы стреножить её и опутать сетью.



Она попалась легко; слишком легко. Она вылетела из леса на солнечную поляну, следом вылетели мы и застыли полукругом, ожидая броска сети. Но охотники, видимо, были так поражены увиденным, что окаменели на мгновение, а она затанцевала на лужайке прямо перед обомлевшим королевичем, встряхивая волосами и бесстыдно подставляя солнцу свою великолепную грудь; кажется, на губах её играла слабая улыбка. Наконец, тонкая сеть метнулась, разворачиваясь в полёте, и: упала на траву, не задев женщину-лань. Несколько длинных лассо полетели над землёй, грозя опутать ей ноги, и: снова ничего. Она просто переступила через них, даже не нарушив ритма своего странного танца! Наконец один из охотников выхватил из колчана тупую стрелу, намереваясь оглушить нашу "добычу"; тетива тренькнула, и в следующее мгновение она легко взяла стрелу из воздуха у своих волос, и небрежно бросила наземь. Её брови сошлись на переносице, она перестала улыбаться и три раза ударила в землю копытом. Между ней и принцем тут же вспыхнула огненной полосой трава, и пламя весело затрещало под ветром! Она развернулась и встретилась глазами со мной.



- Нет!!! - прозвенел крик принца, но я уже прыгнул, но и она прыгнула тоже, и случилось невероятное - я промахнулся. Её узкое копытце больно ударило мне в ключицу, и она ускакала; а люди кругом уже кричали:



- Спасайтесь, спасайтесь! - потому что огонь разрастался, переходя в настоящий лесной пожар; только принц махал мне по ту сторону огня и взывал:



- Найди её, найди, Лоэхра! Я спалю полкоролевства, чтобы обладать ею!



На этот раз она петляла и путала следы, но мы преследовали её до самого вечера, пока не увидели снова на опушке. Она будто ждала нас. Гончие псы уже громко и тяжело дышали, а она словно и не скакала целый день по лесу! Я уже знал, чем всё закончится, - и действительно, она трижды топнула, и перед нами опять вспыхнула трава:



Когда я вернулся в город, мне сказали, что принц уже спит и принять меня не сможет; но я видел свет в окне его спальни и понял, что он не хочет со мной говорить, потому что я не поймал женщину-лань.



На следующее утро он исчез. Во дворце всё стало вверх дном; как ни странно, никто, кроме меня, не догадался отправиться в лес. Я нашёл его там ближе к вечеру - уставшего, в пыльной одежде - и с пузырями ожогов на обеих руках!



- Проклятье, Лоэхра, - сказал он, - я не смогу жить без неё! Я пробовал говорить с ней, но она только смеётся, а когда пытаюсь приблизиться - тут же поджигает траву. Видишь, как выгорело?



Он повёл вокруг рукой, указывая на широкие чёрные пятна, освещённые вечерним солнцем.



- Завтра же расставь в лесу ловушки, - печально сказал принц, - мы должны поймать её:



Всю следующую неделю я дневал и ночевал в лесу; ни один зверь не смог бы обойти все ловушки, которые я расставил, - но она смогла. Порой мне казалось, что она следит за каждым моим шагом и тихо смеётся, потешаясь над старым глупым гончим псом. Несколько раз мы пытались поймать её у водопоя - надо отдать ей должное, привычек она не меняла, но были вознаграждены лишь ожогами и безнадёжно испорченным снаряжением. Принц провёл в лесу три дня; на исходе третьего он сказал:



- Я так хотел, чтобы она была моей - а теперь я, пожалуй, хочу, чтобы она умерла:



- Я тоже хочу этого, мой принц, - отвечал я. - И я сделаю это.



И вот теперь я ждал её, вооружённый луком и стрелами с вороньим опереньем; на поясе у меня висел длинный охотничий нож. Я ненавидел - первый раз в жизни, ненавидел её за то, что она сделала со всеми нами. Насколько слепо и самозабвенно мой принц желал ей обладать, настолько же слепо и самозабвенно я желал ей теперь смерти. Я очень хотел убить её.



- Лоэхра, ты ищешь меня? - на моё плечо опустилась тёплая рука; я резко развернулся, не давая себе и ей времени на раздумья, и всадил нож в левую грудную мышцу лани, то есть туда, где, обладай она нормальным женским телом, у неё должен был бы быть самый низ живота, совсем рядом с лоном. Она резко осела на задние ноги, слегка прогибаясь, и глубоко вздохнула. Я выдернул нож, и алая кровь толчком выплеснулась на блестящую шкуру. "Паховая артерия," - почему-то отстранённо подумал я, а она заговорила:



- О Лоэхра, багрянорукий, тебе это удалось!..



Её голос был нежным и чуть хрипловатым, она тяжело дышала, и я подумал, что, наверное, ей очень больно, а она продолжала:



- Я прошу тебя, Лоэхра, пока я жива, сделай для меня то, что ты делаешь обычно с оленями в конце охоты - ты ведь пьёшь их тёплую кровь; так испей же крови из моей раны, пока я не умерла!



И она положила свои лёгкие руки мне на плечи и потянула к себе, так, чтобы я смог, оставаясь на коленях, коснуться губами раны на её груди. И я сделал это - я припал к ране, как припадают к чаше со старым вином; да и кровь её была, словно вино, - несолёная и пряная. Она прижимала мою голову к своей груди, и от шкуры и кожи её пахло пряными травами, и мятой, и дымом, и я вдыхал этот запах, и жадно глотал кровь, а она гладила мои волосы, склоняясь всё ниже, и стонала, будто я не отнимал у неё жизнь, а делил с ней ложе; я обнимал её за талию, и она мягко двигалась под моими руками, подставляя свою кровоточащую грудь моему рту, как иная в постели, изнемогая от желания, подставляет грудь губам любовника. Должно быть, она потеряла уже очень много крови, и я почувствовал потребность остановиться; я поднял голову, а она согнула передние ноги в коленях, и её душистые волосы укрыли меня шатром, и она прошептала:



- Пока я не умерла, Лоэхра:, - и я прикоснулся губами к медовой коже на упругой груди под золотым оплечьем, она снова застонала, и я целовал её грудь, плечи, губы, пахнущие мятой и дымом, целовал нежную кожу и шелковистую шкуру, и снова припадал к ране и пил её кровь, не помня себя.



Может быть, это длилось вечность, а может, несколько мгновений; я не знаю, почему я это сделал и как это получилось; но когда я наконец смог отпустить её и откинуться на траву, она наклонилась надо мной, и я увидел совсем близко её светлые, раскосые, сумасшедшие глаза, она слабо улыбнулась, и краем глаза я успел заметить в кольцах пепельных волос двух тонких пепельных змеек, которые метнулись к моей шее и укусили - каждая над ключицей. И меня сковало смертное оцепенение; я не мог ни двинуться, ни выговорить ни слова, мог только смотреть, как она приподнимается, проводит рукой по багряному пятну на шкуре, и оно исчезает, и она облизывает кровь со своей руки, а потом с моих губ, долго смотрит на меня, улыбаясь, наконец встаёт и начинает танцевать, как тогда на солнечной поляне; она танцует, обходя меня противосолонь, и под копытами вспыхивает трава, и она замыкает кольцо, смеётся и исчезает, а я ничего не могу сделать, я остаюсь лежать, неподвижный, нагой, глядя в ночное небо, окружённый кольцом из огня, до конца времени.



Когда время кончилось, огня не стало; но Гончего Пса Лоэхра больше не было.



* * *



- Фейделм! Фейделм!



- Что?



- Фейделм! Иди скорее, король хочет тебя видеть!



- Меня?! Что я натворила? Пересолила паштет?



- Не болтай, иди; да не забудь передник снять!



Старая повариха вытолкнула меня на лестницу, где уже ждали двое дюжих молодцов, чтобы препроводить к Его Величеству. Мне было немного боязно, но более - любопытно.



Королю было около двадцати пяти лет - немногим больше моего, хотя я не знала своего точного возраста; он был строен, светловолос, с серыми, длинными, прекрасными, почти женскими глазами. Он взглянул на меня из-под полуопущенных ресниц и лениво промолвил:



- Это ты - Фейделм? Ты готовила этот паштет, - он указал на столик, на котором стояла крынка с паштетом и кувшин вина, - и яблочный пирог на той неделе, и мясо с пряностями двадцать дней назад?



- Да, Ваше Величество, это всё я:



- А скажи-ка мне, маленькая кухарка, почему все мои недруги, отведав твоих блюд, скоропостижно умирают, а друзья и я сам покуда невредимы?



Я не знала, что сказать; я не знала, почему так происходило!



- Я не знаю, право, но может быть, это от того, что я очень предана Вашему Величеству, - в итоге пробормотала я.



- Предана, говоришь? - Он подошёл ко мне и приподнял за подбородок. - Боюсь, это не только преданность, но и особое чутьё. У меня много верных, преданных гончих псов, но мне нужно кое-что другое; я хочу, чтобы ты стала Лисой. Лисой на службе у короля. Я знаю - ты сможешь.



Удивительно - я поняла, что и вправду смогу, и затрясла головой.



- Ты будешь готовить еду для моих врагов; у тебя будет возможность получать любые фрукты, пряности, что угодно из любых уголков мира; а также, я надеюсь, ты постараешься получать некоторые необходимые сведения: Кстати, откуда ты родом?



- Я, Ваше Величество, родства не помню.



- Как это?



- Меня нашли в лесу несколько лет назад, а что было до того, я совсем не помню; не помню ни отца, ни матери:



- Как странно. Ну что ж, ты сирота - тем лучше! - заключил король. - Тебя проводят в новую комнату, которая приличествует твоему нынешнему званию.



На пороге он окликнул меня:



- А может, тебя воспитало в лесу лисье племя, Фейделм?! - и расхохотался.



Так я стала Лисой при короле, то есть - его личной кухаркой, отравительницей, ищейкой и, по совместительству, бесплатным развлечением. Он обожал потешаться надо мной:



- Фейделм, что это ты такая уставшая?



- Ваше Величество, я полдня простояла у раскалённой печи, чтобы приготовить паштет, которым вы кормили гостей за обедом.



- Ах, бедная, ты, наверное, вся взмокла у печки! То-то мне показалось, что паштет солёный и пахнет потом!..



Я ненавидела эти шутки. Я ненавидела то, что он мог ласково заговорить со мной на виду у знатных женщин, а через полчаса заявить, что все мои секретные новости скучны, и грубо прогнать на кухню. Но платил мне король хорошо, а работы было предостаточно.



Однажды я возвращалась из южного порта, везя мешок с заморскими травами и орехами у луки седла и два пергаментных свитка за пазухой. Я часто путешествовала одна, щедро платя за ночлег и заводя добрые знакомства с хозяевами постоялых дворов. Разбойников я никогда не встречала; но на всякий случай на поясе у меня висел длинный охотничий нож, королевский подарок. Не то чтобы я хорошо умела обращаться с ним, просто: мне это нравилось.



Я ехала вдоль реки, проезжая через небольшую деревушку, и задержалась возле мельницы, с интересом наблюдая, как строгий чиновник допрашивает пожилого худощавого мельника, не мошенничает ли тот, и если да, то как. Мельник отпирался, чиновник не верил; в конце концов двое солдат, стоявших рядом с чиновником, заломили мельнику руки за спину и куда-то поволокли. Вслед за ними неспешно отправился сам чиновник, а за ним побежала молоденькая девушка, почти девочка. Тут я заметила другую девочку, поменьше, лет примерно десяти, которая стояла на пороге мельницы и плакала. Потом она бросилась к реке, громко всхлипывая и выкрикивая в воздух какое-то имя, будто звала. Я прислушалась; шумела вода, но девочка всё кричала:



- Лоэхра! Лоэхра! Лоэхра!



Я вздрогнула и дёрнула поводья; сама не знаю почему, я развернула коня, быстро подъехала к ней, спешилась и спросила:



- Хочешь поехать со мной в столицу? Клянусь, там тебя никто не обидит; ты будешь жить у меня - моё имя Фейделм.



- Да, госпожа, - прошептала девочка, - меня зовут Лавайре.



У неё были ярко-синие, насторожённые глаза, странно выделявшиеся на бледном личике; русые волосы заплетены в косу. Я подхватила её и усадила на коня впереди себя; что-то было не так, очень не так, но я не могла оставить её! Мы ехали молча. Что-то мешало мне спросить, кого она звала на берегу реки этим странным именем - Лоэхра:



У дворцовых ворот я встретила короля, собиравшегося на охоту.



- А, Фейделм вернулась! Здравствуй, красавица. А кто это с тобой?



- Здравствуйте, Ваше Величество; эта девочка будет моей ученицей и помощницей, если Вы позволите.



- Лавайре? А ну, посмотри на меня, - внезапно изменившимся голосом сказал он, заглядывая ей в лицо, в эти её синие глаза, и я увидела невозможное - тоску в глазах короля, когда он тихо промолвил:



- Здравствуй, Лавайре: Видишь вот - я на охоту нынче еду: Лавайре, Лавайре, где же наш Лоэхра?!..



Снова это имя! Что-то билось внутри меня, силясь вырваться наружу, я подняла руки, сжимая виски, и широкие рукава платья поползли вниз, приоткрывая предплечья. И тут я наткнулась на их взгляд - короля и девочки. Они смотрели на мои руки. А потом он рванул рукава ещё вниз, так что руки обнажились до локтей и стали видны татуировки - переплетение тонких линий, причудливая вязь от запястья, завершавшаяся оскаленной собачьей мордой у локтя.



- Лоэхра, - сказала девочка.



(ни у кого в королевстве не было подобных татуировок - только у Гончего Пса)



- Лоэхра, - повторил король, - во имя всех богов, Лоэхра, что же с тобой сделали?!



The Wild Hunt (Королевская охота)



Когда становится чуть теплей



небо северных стран на пороге весны,



И ночи гонят черных коней



к востоку от солнца и к западу от луны,



Когда реки вздыхают в плену берегов,



и небо дробится о камни порогов,



И темные кудри лесистых холмов



вьются над бесконечной дорогой, -



Брат мой, западный ветер,



король облаков,



Медом пахнет твой клевер



росистых лугов,



Но глаза беспокойных голодных богов



Зеленятся бедой и тревогой.



...



Нынче утром разбудит песок у воды



легкий шаг темногривых серых коней;



Ах, быстры те псы, у кого на груди



- полумесяц, как знак чистоты кровей!



И раскидистый дуб, и сумрачный тис



склонят головы пред королевской охотой,



Овеваемой пестрыми крыльями птиц



в этой скачке на грани полета;



Но смотри - на деревьях узорные шлемы,



И смыкаются вереска жесткие стены,



И зафыркали кони, почуяв измену,



Или просто запахло болотом!.



- А здесь мы жили, покуда могли;



Ничего не забыли дети старой земли -



Ах, как подносили вам, короли,



Девы наших холмов кубки меда!..



Но ты знаешь - ведь гончие взяли мой след,



Твои серые гончие взяли мой след,



Королевские гончие взяли мой след,



И не знать мне ни сна, ни покоя;



И пока под копытами серых коней



Не рассыплется мир на осколки из дней,



До конца, вслед за сворой болотных огней



Ты будешь гнаться за мною;



Ах, твои гончие взяли мой след,



Темноглазые гончие взяли мой след,



Королевские гончие взяли мой след,



И не знать мне ни сна, ни покоя!..



...Твои гончие взяли мой след...



Bean Si



...Серая переливчатая вода стекала широкими ручьями из крупных колец волос, когда она вышла на берег. Ее тело было окутано мерцанием сумрачных зеленоватых теней; темные волны с проблесками серебряной пыли упорно не желали отпускать ее легкие ноги, не хотели отдавать ее этому воздуху, этому небу цвета голубиного крыла: Небо бывает таким только на грани между умирающей ночью и холодным ранним утром - и она появилась из этой грани - уже не пена на высоком гребне, но еще не плоть и не кровь. Первое, что она почувствовала, став собой на берегу, был стук слева в груди, который вторил ревнивому плеску прибрежных волн и перекату мелких камешков на дне; ее сердце, казалось, гнало по жилам морскую воду - а может, так оно и было, когда она вдруг задрожала под свежим соленым ветром и задохнулась им, и опустилась на песок, хватаясь за грудь и широко открывая светлые прозрачные глаза...



Пахло водорослями, восток неумолимо светлел, где-то резко закричала проснувшаяся чайка. Она сидела, подобрав под себя замерзшие ноги, на высоком камне, открытом отливом, и тщетно пыталась одной рукой запахнуть на груди еще не просохшее ветхое белое платье. Зажатым в другой руке большим перламутровым гребнем она медленно расчесывала влажные кудри. Эти кудри закрывали всю ее гибкую спину, спускаясь на камень, на котором она сидела, и странным был контраст между бедной одеждой и благородной осанкой женщины, и гребень беспокойно поблескивал в лучах солнца, встававшего в тумане за горами. Холодный ветер гнал серые тучи по небу и серые волны по океану; она смотрела на воду, и если бы случилось кому-то увидеть ее, он увидел бы также, как временами из пены и водяной пыли возникает неясный образ, чьи черты схожи с чертами ее тонкого лица; он на мгновение возникает совершенно ясно, а в следующий миг это только волна, разбивающаяся о камень, и нет никакого лица, и кто бы поверил, даже если б и увидел?.. И кто бы поверил, что белокожая светловолосая женщина вышла из морской пены первым ноябрьским утром?.. Она продолжала расчесывать волосы, пока солнце не встало над двуглавой горой, бледное, как луна, за пеленой тумана; а море продолжало шелестеть и вздыхать, припадая к белому песку у ее ног. Был слышен лишь шум моря, и вопли чаек тонули в нем.



Какой-то новый звук заставил ее обернуться. За ее спиной, вдоль дюн, поросших жесткой сизоватой травой, шла дорога. Дорога была старой и заброшенной, однако сейчас по ней кто-то ехал, потому что звук был перезвоном маленьких колокольчиков.



...Крепка и красива была его боевая колесница с серпами, широкая и надежная, из самого лучшего дуба, с бортами из белой бронзы, запряженная парой могучих вороных коней. Сбруя коней была усеяна бубенчиками. Умелый возница неторопливо правил по прибрежной дороге, а сам он небрежно сидел в гнезде, завернувшись в просторный плащ из светлой шерсти с алой вышивкой. Правая рука его расслабленно покоилась на длинном копье с позеленевшим бронзовым наконечником. На широкой груди сидящего в колеснице, на зеленом шелке рубахи, сияла золотая фибула с длинной иглой; золотой обруч был вплетен в его волосы, черные у корней и орехово-золотистые у концов. Яркой птицей была колесница на пустынной прибрежной дороге, среди тусклой травы под сумрачным небом, где метались чайки, будто устыдясь своего скромного оперения. Невиданным, сверкающим лососем был воин в колеснице, едущей мимо серых вод залива, где, может, только косяки сельди иногда проходили тускло-серебряными тенями. Кони его были легки, как перья ворона над полем битвы, как хлопья снега, как искры огня, а возница благороден, как старый дуб, как бронзовый идол, как большой олень с ветвистыми рогами.



Море шумело, распевая какую-то древнюю, ведомую только ему песню; оно вздыхало, облизывая песок и прибрежные камни, и гулко рокотало, накатываясь на обрывистый остров в заливе. Колесница выехала на пригорок; он посмотрел вниз, на подножие дюны, где темным зверем горбился большой камень, открытый приливом.



На камне сидела девушка с волосами цвета жемчуга.



- Остановись! - бросил он вознице, и она вздрогнула, но не повернула головы. Он вскочил, одним прыжком перелетел через борт колесницы, взмахнув плащом, и его мягкие сапоги легко съехали по траве на песок. Море застонало, вставая высокими гребнями под усиливающимся ветром. Воин подбежал к камню и заглянул ей в лицо, словно боясь опоздать, боясь, что она исчезнет. И тогда она откинула прядь с лица и посмотрела на него. Зеленая вода плеснулась в ее огромных холодных глазах.



- Кто ты, девушка, и что делаешь здесь? - промолвил он.



- Я ищу своего любимого, короля Ирландии, - ответила она и улыбнулась, и ветер взвыл, заглушая ее голос, и море тяжко заворочалось у скал острова.



Он вздрогнул. В следующий миг он подхватил ее с сырого камня и понес к колеснице, окутанный перламутровым потоком ее кудрей; он усадил ее в гнездо рядом с собой и укрыл своим плащом; возница тронул коней. Пел ветер и плакали чайки, а он мог только смотреть в прозрачные глаза девушки, сжимая руки на ее плечах, пытаясь ее согреть, и совсем забыл, что она не ответила, кто же она такая... Или он не услышал этого за шумом моря?..



Iolanda



Вопли, волны, ночь безлунна, рвется вереск за спиной,



Я бесстрашна и безумна, я явилась за тобой.



Ты отважен и спокоен, но ты знаешь, мудрый воин, -



Королевский дом построен над холодною водой.



Я сплетала ожерелье из семи зеленых лун,



Я на луке из омелы вырезала девять рун,



И двенадцатую жилу натянула я на лиру,



И вздыхало грозно море, слыша звон подземных струн.



В кольцах запахов болота дух ненастья встал, незрим;



Слышишь, Дикая Охота в скачке стелется, как дым;



Я клянусь - напитком смерти - принесу я ныне жертву,



Чтоб твое забилось сердце в такт с разодранным моим!



Вопли, волны, смерть безлунна, рвется вереск за спиной,



Я бесстрашна и безумна, я явилась за тобой;



Я бы встала из могилы, чтоб придти к тебе, мой милый,



Если б только были силы крикнуть, что теперь ты мой...

top

---

Молодець

Люди, люди, їх мільярди, їх мільярди, хай їм грець

Добрі, сильні, ситі, багаті. Всі дуже гарні і я молодець



I

Увага, молодь, Анжоліна Жолудь

репрезентує свій новий жолоб

Серед гостей Милий Овоч

Христину Холєру тримає власноруч



Поруч із ними Дженіффер Хлопець

Та її хлопець, із ним його хлопець

50 копійок, от баламут

На нього не чекали, а він вже тут



II

Ледве не забули зазвати Руслана

Якого? Яку? Ші-кі-рі-кі-тана

Мел Із Гіпсу, її біг бос

Вони кожного ранку бігають крос



Джім і Роквай останні джедаї

У кожному оці по слову банзай

Як вони пляшуть, собаки мовчать

Діти не плачуть, у вікнах стирчать



III

Ріо-Де-Житомир, Вінницясуела

Лос-Алушта, Нью-Херсон

Спеціалісти з ротацій, мутацій

Темно в очах від важливих персон



Лаури Балаури, Фети Фрумоси

Ляни Косиндзяни, цигане, матроси

Лийте сльози, гупайте в долоні

Майкл З Сексом їде на поні

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

посмотрела первую серию Bleach...

ползала просто..хех

прикольный мультец

---

При первой любви душу берут раньше тела, позже тело берут прежде души, а иногда и совсем не берут душу.

(с)

---

Мой любимы Киев....

"Хорошо вам чертям! Живете в Киеве, там у вас древности всякие, святыни, монастыри, театры и кабаре..."

Михаил Булгаков



"Город Киев прекрасный, город счастливый. Над разлившимся Днепром, весь в зелени каштанов, весь в солнечных пятнах..."

Михаил Булгаков



"Киевляне же, надо отдать им справедливость, газет не читают, находясь в твердой уверенности, что там "заключается" обман..."

Михаил Булгаков





"Эх, Киев-город! Красота!.. Вот так-Лавра пылает на горах, а Днепро, неописуемый свет! Травы! Сеном пахнет! Склоны! Долы!.."

Михаил Булгаков

---

велкам Net-A))

мы подружимся?

@темы: ПривеД